Поиски национальных продуктов в России всегда наталкиваются на одну проблему. Это огромное региональное разнообразие исторических сельхозкультур. Да, конечно, пшеница, рожь и овес выращивались повсеместно. Но вот дальше местные особенности становились все ощутимее. Луховицкие огурцы, романовский лук, ростовский зеленый горошек – все это лишь дожившие до сегодняшнего дня отголоски той огромной палитры сортов и пород.
К вздохам о «России, которую мы потеряли», впрочем, нужно относиться с изрядной степенью осторожности. Поскольку потеряли мы не только удивительные забытые сорта, но и массовый голод, регулярно случавшийся из-за неустойчивости этих сортов к природным факторам, их низкой урожайности.
Введение государственного централизованного управления при СССР вроде бы было призвано решить эту проблему. Убрать произвол торговцев, агротехническую неграмотность крестьян, централизовать поставки семян и техники. Но жизнь, как всегда, распорядилась по-своему.
Начнем с того, что проблемы сельского хозяйства в советские годы не раз выходили на самую остроту общественной и научной борьбы. Вавилов и Лысенко, как две противостоящие фигуры, надолго стали символами этого процесса. Один из основоположников советской генетики Николай Вавилов отстаивал эволюционную точку зрения на появление новых видов растений. Он стоял у истоков национальной и мировой стратегии сохранения и рационального использования генетических ресурсов культурных растений. Вавилов впервые привлек внимание мирового научного сообщества к огромному разнообразию растительных ресурсов и селекционно важных генов, имеющихся у сортов народной и научной селекции, в популяциях диких и сорных видов.
Вавилов Николай Иванович, тюремное фото.
В противоположность ему «теория» Лысенко предусматривала «самозарождение» видов: «Теперь уже накоплен большой фактический материал, — писал он, — говорящий о том, что рожь может порождаться пшеницей, причем разные виды пшеницы могут порождать рожь. Те же самые виды пшеницы могут порождать ячмень. Рожь также может порождать пшеницу. Овес может порождать овсюг и т. д.» К сожалению, результат победы над сторонниками Вавилова не заставил себя ждать. Сам Николай Александрович был арестован и погиб в тюрьме. А русская генетика была надолго, если не навсегда, отброшена назад.
Создание новых эффективных видов растений было заменено демагогией и упором на агротехнику. Посадка картофеля «верхушками клубней» — апофеоз лысенковщины, предусматривающей, что в общественном питании от каждого клубня должна отрезаться верхушка и отправляться в колхозы для сева. А остальная часть направлялась в пищу. Вот это представлялось в качестве замены созданию новых высокоэффективных сортов.
При этом нужно понимать, что работы Лысенко выросли на заблуждениях известнейшего русского селекционера Ивана Мичурина. Лысенко взял на вооружение ошибки Мичурина (отрицание многих принципов генетики), возведя их в ранг великих открытий. В результате ему удалось утвердить свое направление. «Мичуринская агробиология» быстро превращается из натуралистической концепции в вульгарную науку «колхозно-совхозного строя» по созданию «ветвистой пшеницы» и прочих шедевров.
Между тем, забытый в СССР до 60-х годов Н.Вавилов сделал многое для сохранения и развития видового разнообразия. Его теория интродукции растений включала в себя: 1. Привлечение из других стран видов и сортов; 2. Перемещение культур из одних районов в другие в пределах одной страны; 3. Введение в культуру новых растений из состава как отечественной, так и иноземной дикой флоры.
Успеху ученого в 30-е годы способствовало также и то обстоятельство, что работа по сбору растительных ресурсов рассматривалась тогда как важнейшая государственная задача. А правота Н.Вавилова подтвердилась тем, что и сегодня большинство стран мирового сообщества понимают острую необходимость сбора и сохранения генетических ресурсов растений. Это связано со стремительным сокращением и полным исчезновением разнообразия растительных ресурсов. По данным ФАО, в ХХ веке около 75% генетического разнообразия сельскохозяйственных культур безвозвратно потеряно.
В СССР эта тема развивалась неоднозначно. С одной стороны, начетничество в сельскохозяйственной науке до 60-х годов нанесло огромный вред традиционным сортам. Колхозно-совхозная практика лишь усугубила этот ущерб, осуществляя в массовом масштабе рекомендации «научного шарлатана» Лысенко.
Несомненный вред видовому разнообразию нанес и упор на высокоурожайные культуры. В этом не было бы ничего плохого (с учетом разговора о голоде в начале нашей статьи), если бы это внедрение не истребляло все традиционные региональные сорта. В результате возникла тотальная унификация, приведшая к тому, что даже эффективные местные культуры оказались на обочине агротехнического процесса. Выращивать их в свете централизованных поставок семян стало просто невыгодно.
Никита Сергеевич демонстрирует достижения в выращивании кукурузы (1959 год)
Другим негативным фактором стало внедрение вообще несвойственных России культур. Хрущевский апофеоз кукурузы имел простое следствие. Посевные площади освобождались именно для нее – «царицы полей». «Кукуруза, товарищи, это танк в руках бойцов, я имею в виду колхозников; это танк, который дает возможность преодолевать барьеры, преодолевать преграды на пути к созданию изобилия продуктов для нашего народа», ― говорил Хрущев, пообещав сажать ее от Казахстана до Таймыра. Под «чудесницу» распахивались и целина, и земли под кормовые культуры, и малоурожайные зерновые, и поля под паром, и пастбища.
Но, как всегда, черно-белая картина мира оказывается лишь приблизительной. И при ближайшем рассмотрении все было совсем не так однозначно. Объехав в прошлом году весь Кольский полуостров с севера на юг, я неожиданно оказался на «Полярной опытной станции» бывшего Всесоюзного института растениеводства (ПОСВИР) близ города Апатиты.
Сегодня Полярная опытная станция лишь с ностальгией вспоминает о своем славном прошлом (фото автора)
Недавно она отметила свое 90-летие. Это старейшее научное учреждение Кольского полуострова, с него началось развитие сельского хозяйства в Заполярье. Так вот, за советское время там было выведено около сотни новых сортов картофеля, кормовых, овощных и ягодных культур, адаптированных к особым условиям Крайнего Севера. Это ли не вклад в видовое разнообразие при СССР? Вот только лишь сохранившиеся развалины теплиц напоминают сегодня о том расцвете советской агротехники.
Павел Сюткин ― кандидат исторических наук, автор книг о прошлом и настоящем русской кулинарии
Источник: slowfood.com
